ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА.

Горестной была жизнь великого сатирика в период реакции 80-х годов. Никогда я не испытывал такой тоски,- жалуется писатель своим единомышленникам. В эти годы подпольно распространялась аллегорическая картина: из дремучего леса ночью, прижимая к груди номер Отечественных записок, выходит Щедрин. Лес кишит гадами и чудовищами, преследующими писателя. Среди них - Торжествующая свинья, которая съела Правду (персонаж из произведения сатирика За рубежом). На переднем плане - виселица. Но Щедрин идет по тропинке, ведущей к просвету... Дорогим подарком назвал писатель эту картину.

Аллегория верно передавала положение журнала и его редактора. Цензура после 1 марта 1881 года (казни Александра II) становилась все более свирепой. А Салтыков-Щедрин, несмотря на это, продолжал публиковать свои язвительные произведения, направленные против основ самодержавия.

20 апреля 1884 года было обнародовано правительственное сообщение о закрытии Отечественных записок. По словам одного из друзей писателя, с исчезновением журнала реакционный мрак усиливается в России. В подпольной прокламации студенты писали: Преступная рука не пощадила и единственного органа, смелого и честного защитника прав русского человека. Щедрин получил адрес, под которым стояло 600 подписей. Нелегально распространявшееся обращение К русскому обществу призывало выразить свое сочувствие великому писателю-гражданину Салтыкову и его сотрудникам, свой протест и негодование русскому правительству.

Душевное состояние Щедрина после гибели журнала, которому он отдал 16 лет неустанного труда, было бесконечно тягостным. Куда я теперь пойду - просто ума не приложу,- горюет он.- Провидение послало мне ужасную старость. Я на свете любил одну только особу читателя, и его теперь у меня отняли.

Последние пять лет жизни писателя были особенно мучительны. Он чувствовал себя одиноким в своей семье, был измучен тяжким недугом. Но великий сатирик продолжал писать, писать страстно, лихорадочно, словно боясь, что не успеет высказать боль и горечь, накипевшие на сердце.

...Он работал... до последнего вздоха,- рассказывает современник,- и было нечто в высшей степени трогательное и величественное в образе изможденного, окруженного лекарствами старца, который не выпускал пера из дрожащих и костенеющих рук и, продолжая выпускать произведение за произведением, умирал в полном смысле этого слова воином на поле битвы.

Силы Щедрину придавал голос читателя-друга, хотя и редко, но доходивший до него. В очерке-исповеди Имярек писатель жаловался на свое одиночество, на утрату связи с читателем. В ответ он получил многочисленные письма. Одно из них пришло в моем присутствии,- рассказывает мемуарист,- и Салтыков, жалуясь на слабость зрения, просил меня прочесть его. Я никогда не забуду этой сцены: слушая письмо, Салтыков, по обыкновению, ворчал и в то же время плакал... Автор письма называл его святым стариком, доказывая... что не одинок он, что русское общество не может забыть его заслуги...

Знаменательна одна из последних встреч умирающего писателя с молодежью. К нему пришли студенты, чтобы выразить сочувствие и пожать руку. Среди студентов были Александр и Анна Ульяновы. Встреча с любимым писателем произвела на молодежь неизгладимое впечатление. Казалось, он дал нам бесконечно много своим незабываемым взглядом, точно приобщил нас к своей тоске, точно завещал нам свой непримиримый гнев. Оттого так глубок и властен был его больной взгляд,- рассказывает одна из участниц этой депутации.

8 апреля 1889 года Салтыков-Щедрин скончался. Современник вспоминает: ...даже в гробе, даже мертвый он сохранил на своем лице такое выражение, что мне казалось, его сжатые уста каждую минуту готовы крикнуть грубым, хрипловатым голосом: А я все же не покорюсь!