НЕКРАСОВ О ПОЭТЕ И ПОЭЗИИ

В годы творческой молодости Некрасов нахо-Некрасов дился под влиянием своего друга и учителя В. Г. Белинского. Позднее, в годы творческой зрелости, ближайшими наставниками и соратниками поэта стали Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Русская действительность и духовная близость к великим революционерам-демократам были той школой, в которой Некрасов сформировался как мыслитель и поэт, школой, в которой сложились его взгляды на сущность искусства, на место и роль поэта и поэзии в жизни.

Стихи Некрасова правдиво воспроизводили жизнь во всей её сложности и полноте, объясняли жизнь, учили произносить над ней революционный приговор, становились учебником жизни.

Вслед за своими великими учителями, требовавшими, чтобы искусство служило народу, выражало важнейшие общественные интересы своего времени, Некрасов заявлял: «Нет науки для науки, нет искусства для искусства,- все они существуют для общества, для облагорожения, для возвышения человека...»

Муза Некрасова - «муза мести и печали», «сестра народа»,- так называл её поэт. Если Пушкину его муза иногда представлялась «подругой ветреной», «вакханочкой», то романтической Лецусной, то «барышней уездной, с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках», а чаще всего музой, призванной глаголом жечь сердца людей, то образ некрасовской музы оставался неизменным на протяжении всего творчества поэта.

Так, в стихотворении «Вчерашний день, часу в шестом...», написанном в 1848 г., когда молодой Некрасов только ещё выходил на свою славную поэтическую дорогу, он писал:

Вчерашний день, часу в шестом,

Зашёл я на Сенную;

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из её груди.

Лишь бич свистал, играя...

И Музе я сказал: Гляди!

Сестра твоя родная!»

Через семь лет в стихотворении «Безвестен я...» Некрасов писал о своей гневной и страдальческой поэзии:

Стихи мои - плод жизни несчастливой,

У отдыха похищенных часов,

Сокрытых слёз и думы боязливой;

Но вами я не восхвалял глупцов,

Но с подлостью не заключал союза,

Нет! свой венец терновый приняла,

Не дрогнув, обесславленная Муза

И под кнутом без звука умерла.

И в своих последних стихах, написанных за несколько дней до смерти, Некрасов вновь создавал тот же образ музы, борьбой и страданиями кровно связанной с народом.

Муза Некрасова была «печальной спутницей печальных бедняков, рождённых для труда, страданья и оков».

Сторонники «искусства для искусства» утверждали, что поэзия должна примирять людей с уродствами жизни, уводить от борьбы с общественной несправедливостью и социальным злом.

Так, современник Некрасова Тютчев в стихотворении «Поэзия» писал:

Среди громов, среди огней,

Среди клокочущих страстей,

В стихийном, пламенном раздоре,

Она с небес слетает к нам

«Небесной» музе-примирительнице Некрасов противопоставлял свою земную, «неласковую», «угрюмую» музу, чьи суровые напевы звали на борьбу с угнетателями народа:

Нет, Музы ласково поющей и прекрасной

Не помню над собой я песни сладкогласной!

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Она певала мне - и полон был тоской

И вечной жалобой напев её простой.

Муза Некрасова раскрывала «бездны тёмные насилия и зла»; она не уводила от жизни, не примиряла с ней, а звала на борьбу «с неправдою людской», «кричала: мщение! и буйным языком на голозы врагов звала господень гром!»

Вопрос о том, каким должен быть поэт, какова в лирике его роль в обществе, каковы задачи поэзии, не  раз был предметом ожесточённых споров в русской и мировой литературе.

Задолго до Некрасова Жуковский спрашивал: «Кто есть поэт?» - и отвечал: «Искусный лжец. Ему и слава, и венец». Современники и идейные противники Некрасова - Фет, Майков и все те, кто защищал позиции «чистого искусства»,- видели в поэте «жреца красоты», «избранного счастливца», «безумца», который «пленительные сны лелеет наяву» и «с лица земли, где всё темно и скудно», порывается «к звёздам, где пышно и светло». Жизнь и искусство, по мнению Фета, это два различных мира, между которыми нет никакой связи. «Я никогда не мог понять,- писал Фет,- чтобы поэзия интересовалась чем-либо помимо красоты». «Мы,- говорил он о себе и своих единомышленниках,- постоянно искали в поэзии единственного убежища от всяких житейских скорбей, в том числе и гражданских». Творчество бессознательно и бесцельно, утверждали сторонники «искусства для искусства», оно - «бред неясный», «безумная прихоть певца».

Иначе смотрели на долг поэта и роль поэзии в общественной жизни сторонники искусства для народа. Ещё Рылеев видел в поэте того, кто «выше всех на свете благ общественное благо ставил». Поэт-декабрист писал:

...нет выше ничего

Предназначения поэта:

Святая правда - долг его;

Предмет - полезным быть для света.

Пушкин называл истинного поэта «пророком», который должен «глаголом жечь сердца людей». Поэт, не отдающий свой дар народу,- труп, утверждал Пушкин. Вслед за Пушкиным Лермонтов видел долг поэта в том, чтобы всегда, «во дни торжеств и бед», быть с народом, провозглашать «любви и правды чистые ученья».

Поэзия Некрасова продолжала развивать лучшие традиции, завещанные русской литературе Рылеевым, Пушкиным и Лермонтовым. Как и его поэтические предшественники, Некрасов был поэтом-гражданином, но он жил и творил в иное время, тогда, когда, по словам В. И. Ленина, «шире стал круг борцов, ближе их связь с народом». Некрасов стал певцом народа, поэтическим вождём боевого поколения революционеров-демократов 50-70-х годов XIX в.

В 1856 г. Некрасов писал Л. Н. Толстому: «Роль писателя есть прежде всего роль учителя и по возможности заступника за безгласных и униженных».