ЛИТЕРАТУРНАЯ СЛАВА

В 1886 г. вышел в свет второй сборник Антоши Литературная чехонхе - «Пёстрые рассказы». Известность слава Чехова постепенно росла. А в 1887 г. появляется третий сборник его рассказов - «В сумерках». Этот сборник приносит писателю настоящую славу: Академия наук присуждает ему Пушкинскую премию. Большое впечатление в 1886 г. произвело на Чехова сердечное письмо известного писателя Д. В. Григоровича, в котором старик-писатель, признав «настоящий талант» Чехова, призывал молодого писателя к требовательной работе над своими произведениями.

В 1888 г. на сцене частного московского театра Корша появилась первая пьеса Чехова «Иванов». В том же году печатается повесть Чехова «Степь». В этой повести молодой писатель хотел показать, какие «залежи красок» оставались ещё нетронутыми в русской литературе. Ему хотелось добиться того, чтобы в повести «пахло сеном». Замечательные описания природы в новом произведении Чехова сразу были отмечены читателями. В.М. Гаршин заявил, что в лице Чехова в литературу пришёл первоклассный писатель, а Щедрин писал, что он в восторге от «Степи».

Встретивший Чехова в эти годы В. И. Немирович-Данченко рисует портрет Чехова так:

«Я увидел довольно красивого, положительно красивого молодого человека, с приятно вьющимися, забранными назад волосами, бородкой и усами, очевидно, избегавшими парикмахера, державшегося скромно, но без излишней застенчивости и, очевидно, склонного к невычурной чистоплотности и внешней порядочности, голос очень низкий, молодой бас, дикция настоящая русская, даже с каким-то оттенком чисто великорусского наречия, интонация гибкая, даже переливающаяся в лёгкий распев, однако без малейшей сентиментальности и, тем более, театральности».

Как человек Чехов производил на всех обаятельное впечатление. Лев Толстой, познакомившись с ним, говорил А. М. Горькому: «Ах, какой милый, прекрасный человек, скромный, тихий, точно барышня! Просто - чудесный!»

ИДЕЙНЫЕ ПОЗИЦИИ ПИСАТЕЛЯ

Параллельно с ростом известности идёт и формирование мировоззрения Чехова. Чехов не был революционером по своим общественным взглядам. Некоторые критики обвиняли его даже в отсутствии политических убеждений. Особенно усилились эти толки, когда Чехов согласился отдавать свои рассказы в газету «Новое время» А. Суворина, открыто защищавшего правительственную политику. Писателю казалось, что можно помещать свои произведения в любом печатном органе, независимо от его политического направления. Долгое время он считал, что литератор можег стоять в стороне от общественной борьбы, и писал: «Моё святая святых это - человеческое тело, здоровье, ум. талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чём бы последние две ни выражались». И когда его обвиняли в отсутствии убеждений, он отвечал в письме к редактору журнала «Русская мысль»: «Беспринципным писателем или, что одно и то же, прохвостом я никогда не был». Он был прав: беспринципным писателем он никогда не был. Всю жизнь он обличал пошлость и стремился только защищать свою независимость писателя.

Стремясь к независимости художника, он долго избегал работать в толстых журналах из-за односторонности их направлений. То обстоятельство, что цензура не допустила в печать ряд его произведений, только укрепляло его в аполитизме.

Но шло время, и русская действительность не могла не навести писателя на грустные размышления. В 1888 г. он признаётся: «Мой мозг машет крыльями, а куда лететь - не знаю». А в 1890 г. он уже пишет: «Только ту молодость можно признать здоровою, которая не мирится со старыми порядками и глупо или умно борется с ними». Он приходит к мысли, что в качестве противовеса реакционным писакам из «Нового времени» нужна партия «молодая, свежая и независимая». О сотрудниках «Нового времени» он пишет: «Как публицисты, они мне просто гадки». И он порывает отношения с Сувориным.

Чехов был к тому же свидетелем того, как в гнетущей обстановке эпохи задыхались и гибли многие лучшие представители русской интеллигенции. В эти годы психически заболел Г. Успенский, покончил самоубийством Гаршин, покушался на самоубийство Левитан. В настроениях и творчестве Чехова совершается заметный перелом.