Александр Петрович Сумароков Песни

(1717-1777)

Сумароков - один из крупнейших русских писателей XV III века. Одним из первых среди своих современников он обосновал принципы сочинения литературных песен в «Эпистоле о стихотворстве» (СПб., 1848).

Слог песен должен быть приятен, прост и ясен,

Витийств не надобно; он сам собой прекрасен;

Чтоб ум в нем был сокрыт и говорила страсть;

Не он над ним большой - имеет сердце власть.

Не делай из богинь красавице примера

И в страсти не вспевай: «Прости, моя Венера,

Хоть всех собрать богинь, тебя прекрасней нет».

Скажи, прощаяся: «Прости теперь, мой свет!

Не будет дня, чтоб я, не зря очей любезных,

Не источал из глаз своих потоков слезных.

Места, свидетели минувших сладких дней,

Их станут вображать на памяти моей.

Уж начали меня терзати мысли люты,

И окончалися приятные минуты.

Прости в последний раз и помни, как любил».

Кудряво в горести никто не говорил:

Когда с возлюбленной любовник расстается,

Тогда Венера в мысль еМу не попадется.

Песня в понимании Сумарокова - это, в сущности, вариант «унылой» любовной элегии, которая описана в «Эпистоле о стихотворстве» подобным же образом.

Плачевной музы глас быстрее проницает,

Когда она в любви власы свои терзает,

Но весь ея восторг свой нежный склад красит

Единым только тем, что сердце говорит

Но жалок будет склад, оставь и не трудись:

Коль хочешь то писать, так прежде ты влюбись!

Власть сердца над умом в элегиях и песнях диктует выбор формы выражения чувств - «простого» слога, лишенного «украшений», и прежде всего слов в своем прямом, неметафорическом значений.

Самим Сумароковым написано более полутораста песен. Многие из них были положены на музыку. Тексты сумаро-ковских песен неоднократно перепечатывались в песенниках XVIII-начала XIX в.

* * *

Не грусти, мой свет, мне грустно и самой,

Что давно я не видалася с тобой.

Муж ревнивой не пускает никуда;

Отвернусь лишь, так и он идет туда.

Принуждает, чтоб я с ним всегда была;

Говорит он: «Отчего не весела?»

Я вздыхаю по тебе, мой свет, всегда,

Ты из мыслей не выходишь никогда.

Ах! несчастье, ах! несносная беда,

Что досталась я такому, молода;

Мне в совете с ним вовеки не живать,

Никакого мне веселья не видать.

Сокрушил злодей всю молодость мою;

Но поверь, что в мыслях крепко я стою;

Хоть бы он меня и пуще стал губить,

Я тебя, мой свет, вовек буду любить,

1770 год

* * *

Чем тебя я оскорбила,

Ты скажи мне, дорогой!

Тем ли, что я не таила

Нежных мыслей пред тобой,

И считала то пороком,

Чтоб в мучении жестоком

Твой любезный дух томить,

Не хотя лишить покою,

Не хотя терзать тоскою,

Я могла ли погрешить?

Для того ли я склонилась

И любви далась во власть,

Чтоб отныне я крушилась,

Бесполезну видя страсть?

Чтоб ты не был в том уверен,

Сколь мой жар к тебе безмерен;

То ты можешь ли сказать?

Но уверясь в том не ложно,

Как тебе, ах! как возможно

Верно сердце презирать?

Я во всем позабываюсь,

На тебя когда гляжу;

Без тебя я сокрушаюсь

И задумавшись сижу.

Все часы считаю точно,

И завидую заочно,

Кто против тебя сидит.

На тебя всегда взираю

И с утехою внимаю,

Что язык твой говорит.

Я тебе открылась ясно:

Жду того же напротив;

И пускай я жду напрасно,

Мой пребудет пламень жив.

Я готова, хоть как прежде,

Пребывать в одной надежде

И себя отрадой льстить;

Не склоню тебя тоскою

- Может время долготою

Твердо сердце умягчить.

1770 год