Похоронные и Поминальные Причитания

Плач Вдовы По Мужу

Укатилося красное солнышко

За горы оно да за высокие,

За лёсушка оно да за дремучие,

За облачка оно да за ходячие,

За часты звезды да подвосточные!

Покидат меня, победную головушку,

Со стадушком оно да со детиною,

Оставлят меня горюшу горегорькую,

На веки-то меня да вековечные!

Нёкак рбстить-то сиротных мне-ка детушек!

Будут по миру оны да ведь скитатися,

По подоконью оны да столыпатися,

Будет уличка ходить да не широкая,

Путь-дороженька вот им да не торнешенька.

Без своего родителя, без батюшка

Приизвиются-то буйны на них ветрушки,

И набаются-то добры про них людушки,

Что ведь вольные дети безуненные,

Не храбры да сыновья растут безотние,

Не красны да слывут дочери у матушки!

Глупо сделали сиротны малы детушки,

Мы проглупали родительско желаньицо,

Допустили эту скорую смеретушку.

Мы не заперли новых сеней решётчатых,

Не задвинули стекольчатых околенок,

У ворот да мы не ставили приворотчичков,

У дубовыих дверей да сторожателей,

Не сидели мы у трудной у постелюшки,

У тяжела, крута складнего зголовьица,

Не глядели про запас мы на родителя, на батюшка,

Как душа да с белых грудей выходила,

Очи ясные с белым светом прощалися;

Подходила тут скорая смерётушка,

Она крадчи шла злодейка-душегубица,

По крылечку ли она да молодой женой,

По новым ли шла сеням да красной девушкой,

Аль калекой она шла да перехожею;

Со синя ли моря шла да всё голодная,

Со чиста ли поля шла да ведь холодная,

У дубовыих дверей да не стучалася,

У окошечка ведь смерть да не давалася,

Потихошеньку она да подходила

И черным вороном в окошко залетела.

Мы проглупали, сиротны малы детушки,

Отпустили мы великое желаньице!

Кабы видели злодийную смеретушку,

Мы бы ставили столы да ей дубовые,

Мы бы стлали скатерти да тонкобраные,

Положили бы ей вилки золоченые,

Положили б востры ножички булатные,

Нанесли бы всяких ествушек сахарниих,

Наливали бы ей питьица медвяного,

Мы садили бы тут скорую смеретушку

Как за этыи столы да за дубовые,

Как на этыи на стульица кленовые,

Отходячи бы ей низко поклонялися

И ласково бы ей тут говорили:

«Ай же ведь скорая смерётушка!

От господа распятого, знать, создана,

От владыки на сыру, знать, землю послана

За бурлацкима удалыма головушкам!

Ты возьми, злодей скорая смерётушка,

Не жалею я гулярна цветна платьица;

Ты жемчужную возьми мою подвесточку,

С сундука подам платочки левантеровы,

Со двора возьми любимую скотинушку.

Я со стойлы-то даю да коня доброго,

Со гвоздя даю те уздицу тесмяную,

Я седёлышко дарю тебе черкасское,

Золотой казны даю тебе по надобью!

Не бери только надежноей головушки,

Не сироть только сиротных малых детушек,

Не слези меня, победноей головушки!»

Отвечала злодей скорая смерётушка:

«Я не ем, не пью в домах да ведь крестьянскиих,

Мне не надобно любимоей скотинушки,

Мне со стойлы-то не надо коня доброго,

Мне не надо златой казны бессчётноей,

Не за тым я у владыки-света послана!

Я беру да, злодей скорая смерётушка,

Я удалые бурлацкие головушки.

Я не брезгую ведь, смерть да душегубица,

Я ни нищиим ведь есть да ни прохожиим,

Я не бедныим не брезгую убогиим».

Тут спроговорит вдова благочесливая:

«Видно, нет того на свете да не водится,

Что ведь мертвые с погоста не воротятся,

Хоть не дальняя дорожка,- безызвестная,

Не лесные перелески - мутарсливые.

Глупо сделали сиротны малы детушки

- Не сходили мы во улички рядовые,

Не дошли да мы до лавочки торговый,

Не купили лист бумаженьки гербовыя,

Не взыскали Писарев да хитромудрыих,

Не списали мы родителя-то батюшка

На портрет да его бело это личушко,

На эту на гербовую бумаженьку

Его желты бы завивные кудерышки,

Его ясно развеселое бы личушко,

Прелестны бы учтивые словечушки,

Велико бы родительско желаньицо!

Как подрастать станут сиротны малы детушки,

По сеням да станут детушки похаживать,

Из окошечка в окошечко поглядывать,

На широкую на уличку посматривать;

Приходить стане разливная красна веснушка,

Повытают снежечки со чиста поля,

Повынесе ледочки со синя моря,

Как вода со льдом ведь есть да поразойдется,

Быстры риченьки с гор да поразбльются,

Протекут да ведь мелки малы риченьки

Во это в океян да сине морюшко,

Как пойдут наши суседи спорядовые

На трудну на крестьянскую работушку,

Будут пахари на чистыих на полюшках,

Севцы да на распашистых полосушках,

Малы детушки на мать станут поглядывать,

Сироту да меня, вдовушку, выспрашивать:

«Ты послушай, сирота же вдова матушка!

Уже где да есть родитель-то наш батюшка?:

Тут я б выняла гербовый лист-бумаженьку,

Показала бы сердечным малым детушкам!

Еще скажут-то сиротны малы детушки:

«Кто же пойде на распашисты полосушки?

Как у нас да ведь, родитель наша матушка,

Нету пахаря на чистыих полосушках,

Сенокосца на луговых нету поженках,

Рыболовушка на синем нет Онегушке!»

Тут я спахнуся, кручинна вся головушка,

За свою да за надежную сдержавушку.

Ушибать стане великая тоскичушка,

Унывать стане ретливое- сердечушко:

Да как рость-то сиротных малых детушек?

Обращаясь к соседям, вдова падает им в ноги и продолжает:

Поклоню да свою буйную головушку,

Покорю свое печальное сердечушко

Я со этой вышины да со сырой земли,

Своим милым спорядовыим суседушкам:

«Не откиньте-тко вдову вы бесприютную

Со обидныма, сиротныма детушкам,

Да вы грубым словечком не обидьте-ткось,

Да вы больным ударом не ударьте-ткось!

Как пойдут мои сиротные к вам детушки

По вашему крыльцу да по перёному,

Не заприте-тко новых сеней решетчатых,

Допустите в тепловито свое гнездышко,

Ко дверям да вы на дверную на лавочку,

Да вы милостину им тут сотворите-тко,

Сиротам моим бессчастным малым детушкам,

Вы на добрые дела их научите-ткось!»

Как допреж сего, до этой поры-времечка

Была в живности любимая семеюшка,

Маломощному суседу не корилася,

Была гордая ведь я да непоклонная,

Я с суседями была да несговорная!

Не начаяла я горя, не надиялась,

Что разлукушки с законной со державушкой,

Что останусь, сирота - вдова бессчастная,

Я со этой станицей неудольноей,

Со малыма, сердечныма детушкам!

Как жила я с надежной головушкой,

Была счастлива ведь я да всё таланная;

Вдруг, знать, счастье то суседы обзавидали,

Добры людушки меня да приобаяли,

Черны вороны талан, знать, приограяли,

Видно, участь ту собаки приоблаяли!

Как по моему великому несчастьицу

Тут проклятая злодийка-бесталанница

Впереди меня злодийка уродилася,

Впереди меня в купели окрестилася.

Как жила я у желанных родителей

Во своем да я прекрасном девичестве,

Изнавешена была я цветным платьицом,

Изнасажена была я скатным жемчугом.

Мои милые, желанные родители

Тут повыбрали судимую сторонушку,

Мне по разуму млада сына отецкого;

Отпущали на судиму как сторонушку,

Отдавали за млада сына отецкого,

Знать, не участью-таланом награждали,

Знать, великиим бессчастьем наделяли!

Уж как это зло великое бессчастьицо

Впереди меня злодейно снаряжалося,

На судимую сторонушку справлялося,

Во большом углу бессчастьицо садилося,

Впереди да шло бессчастье ясным соколом,

Позади оно летело черным вороном!

Впереди оно, бессчастье, не укатится,

Позади оно, злодийно, не останется,

Посторбнь оно, злодийно, не отшатится!

Кругом-около бессчастье обстолпилося,

Всем беремечком, злодийно, ухватилося

За могучие оно да мои плечушки!

При выносе покойника вдова вопит:

Не спешите-ткось, спорядные суседушки,

Вы нести мою надежную семеюшку

Со этого хоромного строеньица!

Ты прощайся-ко, надежная головушка,

С этым добрым хоромным строеньицом,

Со малыма сердечныма детушкам,

Ты со этой-то деревней садовитою,

Ты со волостью этой красовитою,

Ты со этыма спорядныма суседушкам!

Вы простите, спорядовы вси суседушки,

Мою милую, надежную семеюшку,

Вы любимую законную сдержавушку

Во всех тяжкиих его да прегрешеньицах

Сесветным его да всё живленьицом.

Вы не спомните, спорядные суседушки,

Уж вы злом его не спомните-тко, лихостью!

Затем, обратившись ко вдове-соседке, если она оказывается при этом, продолжает:

Я гляжу-смотрю, печальная головушка,

На тебя смотрю, спорядную суседушку,

На тебя да я, вдову благочесливую!

Отдали ходишь, суседушка, туляешься,

Со мной на речи, победнушка, не ставишься,

На сговор со мной, печальна, не сдаваешься,

Видно, в живности надежная головушка,

Ты в прохладноей живешь, да видно, жирушке.

А если есть дети - прибавляет:

Знать, не рбстишь ты сиротных малых детушек,

Видно, нет в сердце великой кручинушки,

Нет обидушки в ретливом, знать, сердечушке!

Не попустишь ты, суседушка, зычен голос,

Ни умильного, складного причитаньица,

Знать, боишься ты великого бессчастьица,

Уж какого е злодейна бесталаньица!

Знаю-ведаю, кручинная головушка,

Про твое да горегорькое живленьице:

Ведь ты ростишь-то сиротных также детушек,

Во маетной, во бобыльской ростишь жирушке!

Не одны родители хотя нас отродили,

Одным участью-таланом наделили!

Да ты слушай же, бессчастная суседушка,

Хоть головушка твоя да безначальная,

Сердечушко твое да беспечальное;

Мы с тобой, да свет спорядная суседушка,

Во бессчастный день во пятницу засияны,

В бесталанный день во середу вспорожены;

Как во ту пору родитель спородила,

Когда кузнецы во кузницах стояли,

Часовые на часы да прибиралися,

Как булат это железо разжигали,

Как железны эти обручи ковали

На наши на бессчастные сердечушка,

На нашу на победную утробушку.

Да ты слушай же, горюша бесприютная!

Кабы знала ты, спорядная суседушка,

Про мою да про велику бы невзгодушку,

Про эту бы несносную обидушку!

Как сегодняшним господним божьим денечком

Без воды да резвы ножки подмывает,

Без огня мое сердечко разгоряется,

Ум за разум у бессчастной забегает,

Буйна голова без ветрышка шатается!

Если станут унимать, вдова вопит:

Дайте волюшку, спорядные суседушки!

Не жалейте-тко печальноей горюшицы,

Не могу терпеть, победная головушка,

Как долит тоска, великая тоскичушка!

Со кручинушки смерётушка не придет,

Со кручинушки душа с грудей не выдет,

Мое личушко ведь есть да не бумажное!

День ко вечеру теперь да коротается,

Леса к зени-то теперь да приклоняются,

Красно солнышко ко западу двигается,

В путь-дороженьку надежа снаряжается,

Сирота бедна вдова да оставляется

Со бессчастною со станицей детиною!

Подойдите-тко, сиротны малы детушки,

Вы ко этоей колоде белодубовой,

Вы ко спацливу родителю ко батюшку!

Вы спросите про великое желаньице

- Вам ведь в ком искать великого желаньица

И ласковых прелестныих словечушек?

Уже так мне-ка, победноей, тошнёхонько!

Путь-дороженька теперь да коротается,

Вси отцы-попы духовные сбираются,

Оны божии-то церквы отпирают,

Оны божии-то книги отмыкают,

Воску ярого свечи да затопляются,

Херувимские стихи тут запеваются!

Соседка отвапливает:

Ты послушай же, спорядная суседушка,

Что ведь я скажу, кручинная головушка!

Тебе времечко, суседушка, выспрашивать

Про мое да про победное живленьицо.

Мне и в вёшной день кручинушки не высказать,

Мне в осеннюю неделюшку не выпомнить;

Этой злой да всё вдовиноей обидушки

Мне на вёшной лед досадушки не выписать,

Хитромудрым писарям да им не вычитать.

Как другой живу учетной долгой годышок,

Как я рощу-то сиротных малых детушек,

Накопилося кручинушки в головушку,

Всё несносныя тоскичушки в сердечушко;

У меня три поля кручинушки насияно,

Три озерышка горючих слез наронено.

Во победноем сиротскоем живленьице,

Во бобыльной во сиротской живу жирушке,

За бобыльскиим столом да хлеба кушаю,

Я не знаю же, победная головушка,

Кое день, кое темная е ноченька,

Кое светлое Христово воскресеньицо.

Мы с тобой, моя спорядная суседушка,

Перед господом владыкой согрешили, знать

Видно, тяжкого греха да залучили!

Мы в воскресной день во церковь не ходили,

Мы молебенов, горюши, не служили

Как пречистой, пресвятой да богородице,

Мы не ставили свечи да всё рублевые,

Мы не клали пелены да всё шелковые,

От желаньица мы богу не молилися,

От усердия владыку не просили мы

Про своих да про законныих сдержавушек,

Чтобы господи дал доброго здоровьица,

Он наставил бы им долгого бы вёкушку.

Знать, за наше за велико прегрешеньицо

Дал им господи тяжело неможеньицо,

Прислал господи сам скорую смеретушку.

Укоротал господь долгой-то им вёкушко,

Обсиротил нас, победныих головушек,

Без своих жить без законныих сдержавушек!

Да как ростить-то сиротных малых детушек?

Надо поскоки держать да горносталевы,

Поворотушки держать да сера заюшка,

Надо полет-то держать да соловьиной;

Наб на лавочке горюшам не посеживать,

Наб за прялочкой сажёнки не дотягивать,

У дубовой надо грядки не постаивать.

Уж как ростить-то сиротных малых детушек

Резвы ноженьки у нас да всё притопчутся,

Белы рученьки у нас да примахаются,

Сила могуча во плечушках придержится,

Без морозушку сердечко прирастрескает.

Как живучи без законноей сдержавушки,

Принакопится злодийской тут кручинушки

- Не высказывай во добрые во людушки!

Ты повыбери слободну пору-времечко,

Ты выдь-ко там ко быстроей ко риченьке,

Сядь, победнушка, на крутой этот бережок,

Прибери да неподвижной синий камешок;

Тут повыскажи обидную обидушку,

Рути слезушки, горюша, в быстру реку;

Камышок от рички не откатится,

В добры люди кручина не расскажется,

Не узнают того добрые-то людушки.

Затем, обратившись к покойнику,

Соседка-вдова продолжает:

Мне-ка сесть было, печальноей головушке,

Мне ко этому спорядному суседушку!

Да ты слушай, спорядовой мой суседушко,

Да как сойдешь ты на иное живленьице

- На второе на Христово как пришествие,

Не увидишь ли надежноей головушки?

Ты порбсскажи, спорядной мой суседушко,

Про мое да про несчастное живленьицо,

Про мое да сирот малых возрастаньицо!

Как во этых два учетных долгих годышка,

Прискудалась вся сиротная моя жирушка,

Разрешетилось хоромное строенъицо,

На слезах стоят стекольчаты околенки,

Скрозь хоромишки воронишки летают,

Скрозь тынишка воробьишечки падают;

Большака нету по дому - настоятеля,

Ко крестьянской нашей жирушке правителя;

Задернили вси распашисты полосушки,

Лесом заросли луговы наши поженки!

Ты порбсскажи, спорядной мой суседушко,

Скажи низкое поклонно челобитьицо

От меня, скажи, печальной от головушки,

От сиротного от малого от дитятка!

Глупо сделала кручинная головушка,

- Не писала скорописчатой я грамотки,

Я не клала-то по праву тебе рученьку,

Ты бы снес ю на второе на пришествие!

Може, вольная была бы тебе волюшка

От этого владыки от небесного,

Може, с ду-другом суседушки свидались бы

Вы на стретушку бы шли да ведь среталися,

Ты бы отдал скорописчатую грамотку!

На словах скажи ж, спорядной мой суседушко,

Ты про мое про бессчастное живленьицо,

Про бобыльную, сиротску мою жирушку.

У меня, да сироты нонь бесприютной,

Золотой казны на грех да не случилося;

Как по моему вдовиному несчастьицу

Были лавочки теперечко не отперты,

Нонь купцов, да всё во лавках не сгодилося,

Лист-бумаженьки в продаже не явилося,

Писарев да по домам-то не случилося!

Всё по моему несчастному живленьицу

Как у этых Писарев да хитромудрыих,

Отчего у их чернильницки скатилися,

Как чернила по столу да проливалися

Лебединые пера да притупилися?

Как бессчетная была бы золота казна,

Писаря-то бы меня да не боялися,

Написали б скорописчатую грамотку!

Не утай, скажи, спорядной мой суседушко,

Моей милоей законноей сдержавушке:

Как после своей надежноей головушки

Я по земским избам да находилася,

У судебных-то мест да настоялася,

Без креста-то ведь я богу намолилася,

Без Исусовой молитовки накланялась,

Всем судьям, властям ведь я да накорилася.

После отпевания овдовевшая вопит:

Что стою, бедна горюшица, задумалась,

Чужих басенок, победнушка, ослухалась!

Дивовать да ведь будут мне-ка людушки:

Знать, на радости стою да на весельице,

Снаряжаю я законную сдержавушку

Как во жирную бурлацку во работушку!

Не в бурлакушки спущаю того вольные,

Не по эту золоту казну довольную;

Я гляжу-смотрю, печальная головушка,

- Перед Спасом-то свечи да догоряются,

Херувимские стихи да допеваются,

Божьи книги теперь да запираются.

Спасет бог да вас, отцы-попы духовные,

Спаси господи служителей церковныих,

Что послушали победную головушку

- Потрудились - шли во церковь во священную,

Что вы душеньку его да отпевали,

Телеса-то вы его да погребали!

Накрывают эту бедную головушку

Уже этоей доской да белодубовой,

Опускают-то во матушку сыру землю,

Во погреба его да во глубокие!

Ой, тошным да мне, победнушке, тошнёшенько

Нонь я дольщица Никольской славной улицы,

Половинщица Варварской славной буявы,

Нонь я дольщица великоей кручинушки,

Половинщица злодийной я обидушки!

Мне куды с горя, горюше, подеватися?

Рассадить ли мне обиду по темным лесам?

Уже тут моей обидушке не местечко,

Как посохнут вси кудрявы деревиночки!

Мне рассеять ли обиду по чистым полям?

Уже тут моей обидушке не местечко

- Задернят да вси распашисты полосушки!

Мне спустить ли то обиду во быстру реку?

Загрузить ли мне обиду во озерышке?

Уже тут моей обидушке не местечко

- Заболотеет вода да в быстрой риченьке,

Заволочится травой мало озёрышко!

Мне куды с горя, горюше, подеватися,

Мне куды, бедной, с обидой укрыватися?

Во сыру землю горюше наб вкопатися!

Сиротать будут сиротны малы детушки,

Будут детушки на улочке дурливые,

Во избы-то сироты да хлопотливые,

За столом-то будут детушки едучие!

Станут по избы ведь дядюшки похаживать

И невесело на детушек поглядывать,

Оны грубо-то на их да поговаривать:

«Ох уж вольные вы дети, самовольные!»

Станут детушек-победнушек подергивать,

В буйну голову сирот да поколачивать.

У меня ж тут, у бедной у головушки,

У меня совьется тоска неугасимая,

Я взмолюсь да тут ко матушке сырой земле:

«Ты прими да меня, матушка сыра земля,

Схорони меня с сиротным малым детушкам!»

Когда умершего зароют, вдова припадает к земле и вопит:

Приукрылся нонь надежная головушка

Во матушку ведь он да во сыру землю,

В погреба ведь он да во глубокие!

Призарыли там надёжу с гор желтым песком,

Накатили тут катучи белы камешки!

Прозабыла я, кручинная головушка,

Доспроситься у надежной у державушки:

Когда ждать в гости любимое гостибищо?

Во полночь ли ждать по светлому по мисяцу,

Али в полдень ждать по красному по солнышку

Аль по утрышку да ждать тебя ранешенько,

Аль по вечеру да ждать тебя позднёшенько?

Не утай, скажи, надежна мне головушка;

Ухожу своих сердечных малых детушек

Я на эту на спокойну малу ноченьку,

С горя сяду под косевчатым окошечком,

Со обиды под туманное околенко,

Сожидать буду надежну тя головушку.

Покажись, приди, надежная головушка,

Хоть с-под кустышка приди да серым заюшком,

Из-под камышка явись да горносталюшком!

Не убоюсь, бедная кручинная головушка,

Тебя стричу на крылечике перёноем,

Отворю да я новы сени решётчаты,

Запущу да в дом крестьянску тобя жирушку.

Ты по-старому приди да по-досюльному,

Большаком ты в дом приди да настоятелем.

Видно, нет того на свете да не водится,

Что ведь мертвые с погоста не воротятся,

По своим домам оны да не расходятся,

Едина стоит могилушка умершая!

У меня да у печальной бы головушки

Кабы было золотой казны по надобью,

Я бы наняла ведь плотничков-работничков,

Я бы сделала кивоты белодубовы

Я на эту на могилушку умершую,

Чтобы белыим снежком не заносило бы,

Частым дождичком могилы не залило бы,

Мурава трава на ней тут вырастала бы,

Всяки-разные цветочки расцветали бы!

Я бы почасту туда стала учащивать.

Я бы подолгу ведь там стала усеживать!

У меня, да как печальной бы головушки,

В полном возрасте сердечны были детушки.

Они б ставили кресты животворящие

На этой бы могилушке умершеей,

На родителя-кормильца света батюшка.

Возвратившись с погоста, вдова останавливается у крыльца своего дома и рыдает, причитая:

Я приехала, печальная головушка,

Я от этой церкви божьей посвященной,

Я со этой могилушки умершей,

Там оставила любимую семеюшку,

Я во матушке оставила сырой земле!

Нонь гляжу-смотрю, печальна горепашица,

Я на это на хоромное строеньицо,

Повону - стоит палата грановитая,

Понутру - стоит тюрьма заключевная,

На слезах стоят стекольчаты околенки,

При обидушке косевчаты окошечка,

Отшатилося крылечко перёное

От этого хоромного строеньица,

Разрешетились новы сени решетчаты;

Мне нельзя пройти, кручинной головушке,

Во это хоромное строеньицо!

Повзыщу пойду любимую семеюшку

Я по этому хоромному строеньицу,

На этом ли сарае колесистом,

Во этом ли дворе я хоботистоем

- Не залагат ли он ступистой лошадушки,

Не поезжат ли во темны леса дремучие?

Не могу найти, печальная головушка!

Вы сжалуйтесь-ко, спорядные суседушки,

Засмотрите-тко печальную головушку,

Не покиньте сироту вы горегорькую

Со сердечныма малыма детушкам!

Сирота ведь я, горюша бесприютная,

Нонь позябну я холодной, студеной зимой,

Нонь помучусь я голодной смерётушкой;

Нигде нету-то талой талиночки,

Ни в ком нету мне великого желаньица:

Как-то жить буде печальной мне головушке?

Если молода:

Не порой да моя молодость прокатится,

Голова моя не вовремя состарится!

Надо жить бедной горюшице умиючи,

По уличке ходить надо тихошенько,

Буйну голову носить надо низешенько,

Наб сердечушко держать мне-ка покорное

Ко тыим суседам спорядовыим,

Не обидели б сиротной молодой вдовы!

Соседка к молодой вдове:

Не неси гневу, кручинная суседушка,

На меня ты, на приближную свою подружку,

Что придам тебе духовна ума-разума

В бесталанную твою да я головушку!

Ты послушай, хотя ж причеть нехорошая,

Ты воспомни, хоть наказы нелюбимые:

Как поели своей любимой семеюшки

Затюремничкой ведь ты да не насидишься,

Прозабудешь всю великую кручинушку,

Пооставишь всю злодийную обидушку!

Не носи да свое цветное ты платьицо,

Не держи да ты любимой покрутушки.

Будут зариться ведь многи столько людушки,

Приласкаться-то удалы станут мблодцы,

Будут ласково тебя да уговаривать,

Что возрбстим мы сердечных твоих детушек,

Воспитать тебя мы будем, мать безмужнюю!

Не окинься, бедная вдовушка молодая,

Ты на этых на удалых добрых молодцев.

На баску их молодецкую походочку,

На их цветно ты гулярное на платьицо!

Не окинься на красу-басу с угожеством.

Ни на желтые, завивные кудерышки,

На учливу, чваковиту поговорюшку,

Не прикинься к ихным ласковым словечушкам!

Живут ласковы словечушки обманчивы

И прелестной разговор их да надсмечливой;

С уму с разуму оны тебя повыведут,

Ты терпеть будешь, печальна, худу славушку!

Не честь-хвала тебе буде вдовиная

Красоту сменять, победна, на бесчестьицо,

Свой тот разум на великое безумьицо!

Тут не хлебушки тебе да не надиюшка,

Твоим детушкам ведь тут не приберёгушка,

Еще слухай-ко, кручинная головушка:

Как пройдет худа слава нехорошая,

Тут отрёкнется порода именитая,

Не потужат по победной твоей бедности,

Говорить да станут сродчи-милы сроднички:

«Эка вольная вдова да самовольная,

За шальством пошла она да за безумьицом,

Много суровьства стало - больше удали!

Без своей да без надежной головушки

Стала хорошо ходить да одеватися,

Стала добела она да намыватися,

Уж как речь стала у ей не постатейная,

Разговорушки у ей да нехорошие».

Ты послушай-ко, кручинная головушка,

Хоть хорошо да скажут люди - не дарить их стать!

Будет грубо тебе скажут - не бранить их стать!

Всё за благо ты, горюша, принимать будешь,

Небылицу ты, горюша, да напрасницу!

Как о светлом Христове воскресеньице,

О владычном ли господнем божьем праздничке

Хоть пойдешь ты во церковь посвященную,

Пустословье про тебя как река бежит,

Напрасничка ведь е как порог шумит,

Говорят да бают люди потихошеньку,

Что не господу пошла богу молитися,

За гульбой пошла она да за гуляньицем,

По подруженькам пошла да нехорошиим!

Во глаза да недоростки посрекаются,

Что гулять да от сердечных ходит детушек.

Ты послушай-ко, кручинная головушка,

Ты оставь да свои прежние гуляньица,

Забывай да свое прежне доброумьицо,

Не смеши да многих добрых столько людушек,

Не бесчести свое род-племя любимое,

Худой славы на тебя бы не наздынули,

В чистом поле бы вороны не награялись!

Ими совесть ты во белом своем личушке,

Стыд-бесчестьице во ясных держи очушках

, Весела ходи, горюшица, не смейся-тко,

При тоскичушке ты будь, слезно не плачь, бедна.

Еще слухай-ко, кручинная головушка,

- Будешь жить да без надежной как семеюшки

Во сколотной, во маетной этой жирушке,

Не клони да в сон ты буйноей головушки,

Ты по утрышку вставай, не засыпайся-тко,

Не велико хоть крестьянство - управлять надо!

Ходи к добрым ты людям на беседушку,

Посоветуй о крестьянской о работушке.

Тут крушить будет ретливое сердечушко,

Хоть ты выйдешь ко спорядным суседушкам,

На раздий да ты великой кручинушки,

Спамятуешь меня, бедную-победную,

Ты воспомнишь мою причеть нехорошую,

Тебе слюбятся наказы нелюбимые!

На другой день, приближаясь к погосту, вдова вопит:

Слава богу теперь да слава господу!

Путь-дороженька теперь скороталася,

Друг могилушка в глаза да показалася.

Постою, бедна горюша, нонь подумаю,

Умом-разумом, горюша, посмекаюся

- Пришло три пути широких, три дороженьки:

Уж как первый путь-широкая дороженька

Во улички она да во рядовые,

Во лавочки она да во торговые;

Как другая путь-широкая дороженька

Во церковь эту божью посвященную;

И как третья путь-широкая дороженька

На эту на могилушку умершую,

Ко моей она надежной головушке.

Мне во улички ль пройти да во рядовые,

Аль во лавочки пройти мне во торговые?

Я вдова теперь е да молодешенька,

Ум тот разум во головушке глупешенек.

Как во лавочках купцы стоят молодые,

На словах оны, купцы, да ведь учёные,

На лицо оны ведь е да все ласковые,

Как на двух оны словах да приобают,

На учливыих речах да приласкают;

На сговоры тут, горюшка, приокинуся,

На молодыих купцов как приобзарюся,

Позабуду тут любимое гостибищо;

Подивуют мне-ка добрые молодушки:

«Позабыла нонь сердечную головушку,

Видно, нет в сердце великой кручинушки!»

Я пройду лучше во церковь посвященную,

Я поставлю там свечу да всё рублевую,

Попрошу да там попов-отцов духовных,

Сослужили бы обидню полуденную,

За обидинкой молебенок пропели бы,

Оны господу-то богу помолились бы,

Возвращусь да с божьей церкви посвященный

Я на эту на могилушку умершую.

Край пути нашла, горюша, перепутьицо,

Край дороженьки любимое гостибищо.

Нонь раздумалась печальная головушка:

Я вночесь да спала темной этой ноченькой,

Прилетали перелетны малы птиченьки,

Малы птиченьки летели-то незнамые,

Прилетал да этот мелкой соловеюшко,

Друга птиченька - орел да говорючий.

Соловеюшко садился под окошечко,

Как орел да эта птица на окошечко,

Соловей стал потихошеньку посвистывать

Как орел да жалобнёнько выговаривать.

Оны тоненьким носочком колотили,

Человечьим оны гласом прогласили,

От крепка сна меня тут разбудили

И в потай мне-ка, победной, говорили:

«Ай же, стань-ко ты, вдова, да пробудися,

От крепка сна, бессчастна, прохватися!

Ты спахнись да за надежную головушку,

Ты справляйся во любимое гостибище!

На сегодняшний господень божий денечек

Тебя ждет в гости любимое гостибище

- Твоя милая надежная головушка.

Там построено хоромное строеньицо

- Прорублены решётчаты окошечка,

Врезаны стекольчаты околенка,

Складены кирпичны теплы печеньки,

Настланы полы да там дубовые,

Перекладинки положены кленовые,

Чтобы шла да ты, горюша, не качалася,

Чтоб дубовая мостинка не сгибалася;

Порасставлены там столики точеные,

Поразостланы там скатерти всё браные,

И положены там кушанья сахарные,

И поставлены гам питьица медвяные,

Круг стола да ведь всё стульицо кленовое,

У хором стоит крылечко с переходами.

Сожидат тебя, надежная головушка!»

От крепка сна, горюша, пробудилася,

Я за мелких этых птиченек хватилася,

Я вдовиным своим разумом сдивилась:

Что за чудушко-то мне да причудилося,

Что за дивушко-то мне-ко предъявилося?

Мне во снах ли то, горюше, показалося?

Наяву ли то, горюше, объявилося?

Тут скоренько я с кроваточки ставала,

Тут со радости слезами обливалась,

Со досадушки кручиной вытиралась.

Тут издула огонечки муравейные,

Затопляла я кирпичну свою печеньку,

Скоро стряпала стряпню я суетливую,

Скоро ладила обеды полуденные,

Я сравлялась во любимое гостибище.

Шла путем да как широкой дороженькой,

Все колоденки в обиды припинала,

Со кручины башмачёнки притоптала,

Приходила тут к могилушке умершей.

Обманул да меня малой соловеюшко,

Облукавил ведь орел да говорючий:

Не поставлено хоромное строеньице,

Един крест стоит ведь тут животворящий,

Едины лежат катучи сини камешки!

Мне-ка систь, бедной, горюше, пригорюниться.

Мне припасть да ко могилы, приголубиться,

Воскликать да мне надежу - не докликаться!

Я просить буду, победная головушка,

Я пречисту, пресвятую богородицу,

Я этого владыку-света истинного,

Чтобы буйны дал он ветры, неспособные.

Вийте буйны, вийте ветры, столько ветрушки!

Со божьих церквей вы глав да не роните-тко,

Со домов да желобов вы не снимайте-тко,

На синем море волны да не давайте-ткось,

Кораблей больших ведь вы не разбивайте-ткось,

Вы удалыих голов не потопляйте-тко!

Столько вийте-тко вы, буйны ветероченьки,

На эту на могилу на умершую!

Раскатите-тко катучи белы камешки,

Разнесите-тко с могилушки желты пески!

Мать сыра земля теперь да расступилась бы,

Показалась бы колода белодубова!

Распахнитесь, тонки белы саватиночки!

Покажитесь, телеса мне-ка бездушные!

Пришли, господи, ты ангелов-архангелов,

Протрубили бы во трубы золоченые,

Они вздернули бы воздухи спасеные!

Вложи, господи, ведь душу во белы груди,

Ему зреньицо во ясные во очушки,

Ум тот разум-от во буйную головушку,

Как речист язык в уста да во сахарине,

Ему силушку во резвые во ноженьки,

Как могутушку в могучи его плечушки,

Как маханьицо - во белы его ручушки!

Да ты стань-восстань, надежная головушка,

На свои да стань могучи резвы ноженьки,

Сотвори да ты Исусову молитовку,

Да ты крест клади, надежа, по-ученому,

Да ты сдей со мной доброе здоровьицо,

Воспроговори единое словечушко!

Ты спроси да у победной у головушки

Про мое да ты вдовиное живленьицо!

Не дай, господи, на сём да на белом свете

Без тебя жить, без надежноей головушки,

Мне со этыма со братьям богоданныма!

Не по силушкам крестьянска мне работушка!

Всё не трудницей у них я, не работницей!

Как сегодняшним господним божьим денечком,

Знать, разгневалась надежная головушка.

Я не почасту к тебе да ведь ухаживаю,

Я не подолгу, горюшица, усеживаю!

Видно, долго я к тебе да собиралася,

Я у братьицов еще утрось подавалася,

У ветляныих нешуток домогалася!

Как гордливые ветляные нешутушки

Мне-ка с грубости, горюшице, сказали,

Не с веселья светы братцы отвечали:

«Недосуг идти в любимо во гостибище -

Постановится крестьянская работушка!»

Я того, бедна вдова, да не пытаюча,

Я с горючима слезами придвигалася,

Понизёшеньку я братцам поклонялася,

Не надолго поры времечка давалася,

На един столько господен божий денечек!

Светы братьица мои да сжаловалися,

Оны ласково меня да приласкали,

Тут спустили во любимо во гостибище.

Хоть в гостях бедна горюша побывала.

Не убавила кручинушки - прибавила.

Как сегодняшним господним божьим денечком

Как я шла да путем - широкой дороженькой,

Всё я думала победным буйным разумом,

Угощусь да у любимой у семеюшки,

Я подумаю-то крепкой с ним ведь думушки,

Пораздию тут великую кручинушку!

На глаза ко мне, мой свет, да ты не явишься,

На сговоры мне, победной, не сдаваешься,

Видно, нет тебе там вольной этой вслюшки,

Знать, за тридевять за крепкима замками,

Сторожа стоят ведь там да всё не стареют,

Как булатние замки да всё не ржавеют;

Видно, век мне-ка, горюше, не видать буде,

Видно, на слыхе, победной, не слыхать буде

Про свою да про надежную головушку!

Мне пойти было, кручинноей головушке,

Мне спросить еще, победноей горюшице,

У своей-то у законной у сдержавушки:

«Где работушка, победной, работать мне-ка?

Где век-от горюше коротать буде?

У твоих ли мне у братцов у родимыих,

Али выдти на родиму взад на родину?»

Пораздумаюсь, победная головушка:

Мне не гостьнцей на родинке гостить буде!

Я от бережка, горюша, откачнулася,

Я ко другому, победна, не прикачнулась!

Как поели тебя, надежная головушка,

Я не знаю-то, победна горепашица,

Кое день, кое темная е ноченька,

Кое светлое Христово воскресеньицо,

Аль владычной е господень божий праздничек.

По приходе домой около дверей вопит:

Вы послушайте-тко, братцы богоданные,

Не заприте-тко новых сеней решетчатых,

Не задвиньте-тко стекольчатых околенок,

Допустите до хоромного строеньица!

Вы возьмите-тко победную головушку,

Вы во двор меня, горюшицу, коровницей,

Вы во зимное гумно да в замолотчики,

Вы во летные меня да во работники.

Золотой казны вы мне да не платите-ко,

Только грубыим словечком не грубите-тко,

К дубову столу меня да припустите-ко,

Не обидьте вы печальную головушку!

Не прошу да я, победна горепашица,

Со полосыньки у вас да я долиночки,

Не со поженки у вас да я третиночки,

Половины со хоромного строеньица

И не паю со любимоей скотинушки.

Я о том прошу, победная головушка:

Вы обуйте столько резвы мои ноженьки,

Вы оденьте столько белы мои плечушки,

Вы подобрите победную головушку!

Обращаясь к детям, продолжает:

Стань, послушай, мое стадушко детиное,

Кругом наокол. желанной своей матушки!

Я в гостях была, победная головушка,

Во гостибище у вашего у батюшки,

Я челом била ему да низко кланялась,

Перепалась я, победна, в горючих слезах,

Зовучи да в дом-крестьянску его жирушку.

Оттошна долит великая обидушка,

Порастрескалась бессчастная утробушка!

Он не сдиял со мной доброго здоровьица,

Не спроговорил единого словечушка,

Не спахнулся за сердечных своих детушек!

Не надия на родителя на батюшку!

Приубрался свет надежная головушка

К красну солнышку на приберегушку,

К светлу месяцу на придрокушку!

Хоть обкладена могилушка сырой землей,

Заросла эта могила муравой травой!

Из живого мертвой станется,

Из мертва живой не сбудется!

Уж вы подьте ко кокоше горегорькоей,

Я прижму вас ко ретливому сердечушку,

Пораздию тут великую кручинушку!

Дал бы господи талану вам бы, участи,

Не покинули б сиротной вашей матушки

Всё при древней при глубокой меня старости!

Буде жизнь да долговека моя продлится,

Душа грешная моя да проволочится.

Еще слушай, мое стадушко детиное!

Да как шла я путем - широкой дороженькой.

Всё горючима слезамы уливалася,

Злой великоей кручиной утиралася,

Я на стретушке людей не узнавала;

Приходить стала к крылечику перёному,

На доспрос взяли суседи спорядовые:

«Да ты где была, вдова благочесливая?

Что томным идешь суседушка томнёшенька?

Что заплаканы победны твои очушки?

У породушки была, знать, именитой?

Знать, за гостьицу тебя не почитали?

Знать, обидушкой твоей да убоялись?»

Унимать стали победну, уговаривать,

Мне про вас, да милых детушек, рассказывать:

«Как сегодняшним господним божьим денечком

Прискучали вси сиротны твои детушки,

Сожидаючи родитель тебя матушку!

Выходили на крылечико перёное,

Выбегали на прогульную на уличку,

Всё глядели во раздолье во чисто поле,

На широку путь-дорожку колесистую;

Все приплакались сердечны твои детушки:

«Уже где-то есть родитель наша матушка,

Да куды она, родитель, подевалася?»

Без ума ответ держала

Тут спорядным я суседушкам:

«Спасет бог вам, спорядовые суседушки,

Что спахнулись за сердечных моих детушек,

Сжаловались до обидноей головушки!

Я у синего была славна Онегушка,

Я у пристаней была да корабельныих,

Я глядела всё, обидная головушка,

Я во летную во теплую сторонушку

Виют витрышки сегодня полегошеньку,

Корабли идут по морю потихошеньку,

Пекё солнышко теперь да жалобнёшенько.

Всё я думала победным своим разумом,

Как не едет ли любимая семеюшка

Корабельщичком на синем на Онегушке

Он со этыим товаром заграничныим?

Уже тут у мня, у бедной у головушки,

Расходилася обида в ретливом сердце,

Разгорелася бессчастная утробушка!

Тут я грохнулась, горюша, о сыру землю,

Быв как дерево свалило от буйна ветра».

Если дети находятся в заработках или в военной службе и вообще где бы то ни было на чужой стороне, то вдова так причитает на могиле своего мужа:

Я путем иду широкоей дороженькой.

Не ручей да бежит быстра эта риченька,

Это я, бедна, слезами обливаюся;

И не горькая осина расстонулася,

Эта зла моя кручина расходилася.

Тут зайду да я, горюшица победная,

По дорожке на искат гору высокую

Край пути да на могилушку умершую.

Припаду да я ко матушке сырой земле,

Я ко этой, победна, к муравой траве,

Воскликать стану, горюша, умильнешенько:

«Ой, развейся, буря-падара!

Разнеси ты пески желтые!

Расступись-ко, мать сыра земля!

Расколись-ко, гробова доска!

Размахнитесь, белы саваны!

Отворитесь, очи ясные!

Погляди-тко, моя ладушка,

На меня да на победную!

Не березынька шатается,

Не кудрявая свивается,

Как шатается-свивается

Твоя да молода жена!

Я пришла горюша-горькая

На любовную могилушку

Рассказать свою кручинушку.

Ой не дай же, боже-господи,

Жить обидной во сирочестве,

В горегорькоем вдовичестве!

Приовиют тонки ветерки,

Обдождят да мелки дождички,

Осмиют да все крещеные,

Все суседы порядовые,

Все суседки, малы детушки!

Ой не дай же, боже-господи,

Как синя моря без камышка,

Как чиста поля без кустышка,

Также жить бедной горюшице

Без тебя да мила ладушка!

Как листочек в непогодушку,

Я шатаюсь на белом свете,

Как зеленая травиночка,

Сохну-вяну я кажинной день!

По чужим дальним сторонушкам

Разлетелись мои ластушки,

Все разбросаны-раскиданы

Да мои бессчастны детушки!

Хоть стоснется им сгорюнится

На чужой дальней сторонушке,

Не с кем горя пораздияти,

Не с кем горя поубавити,

Нет ни роду, нет ни племени,

Ни тебя, родитель-батюшка,

Ни меня, желанной матушки!

Охти мне да мне тошнешенько!

Невмоготу пришло горюшко,

Надломило мою силушку!

Ой вы люди, люди добрые.

Вы возьмите саблю вострую,

Вы разрежьте груди белые,

Посмотрите на ретливое!

Как ретливое сердечушко

Позаныло-позаржавело

У меня, бедной горюшицы,

Живучи без своей ладушки!

Охти мне да мне тошнешенько!

Невмоготу пришло горюшко,

Надломило мою силушку!»

Наедине, когда стоскуется, рыдая, приговаривает:

Мне пойти было, кручинноей головушке,

Мне во эты мелкорубленые клеточки,

Мне-ко взять было ключи да золоченые,

Отомкнуть было ларцы да окованые,

Мне-ка вынять там жилеточки шелковые,

Мне-ка взять да столько цветно его платьицо

На свои мне-ка на белы эты рученьки,

Приложить было ко блеклому ко личушку,

Мне прижать было к ретливому сердечушку!

Тут присесть было к стекольчату окошечку!

Во руках держать да цветно его платьицо,

Поглядить да на восточную сторонушку,

Мне ко этой божьей церкви посвященной,

Поглядить да на путь - шйроку дороженьку,

Тут не идет ли то надежная головушка,

Не оденется ль во цветно он во платьицо,

Не пойдет ли ко владычному ко праздничку,

Не возрадуется ль ретливое сердечушко

У меня, да у победной у головушки!

Ты приди теперь, надежная головушка,

Единым теперь ведь я да единешенька

На сегодняшний господний божий праздничек.

Я приму тебя за гостюшка любимого,

Угощу тебя, желанную семеюшку!

Не могу дождать, кручинная головушка!

Кладу платьица на стопочки точеные,

Кругом-около, горюшица, похаживаю,

Я по цветному по платьицу подрачиваю.

Снаряжусь пойду, кручинная головушка,

Ко этому владычному ко праздничку.

Повзыскать пойду надежную семеюшку

Я во этыих толпах да молодецких;

Прибирать стану, постылая головушка,

Я по белому его да все по личушку,

Я по ясным его да ведь по очушкам,

Я по желтым по завивныим кудерышкам,

Я по возрасту, надежу, да по волосу,

По походочке его да по щепливой,

По говорюшке его Да по учливой.

Не могу прибрать, кручинная головушка,

Не изо ста ведь я, да не из тысячи

Сопротив своей любимоей семеюшки!

Как пойтить мне ко владычному ко праздничку,

Подивуют мне-ка добрые ведь людушки,

Что забыла, знать, любимую семеюшку -

Все гулят да у владычныих у праздничков

Во любимой во снарядноей покрутушке,

Знать, приманиват удалых добрых молодцов,

Знать, на радости она да на весельице.

Нонько годушки пошли да все бедовые.

Как бессовестной народ пошел мудреной!

Пораздумаюсь, победная головушка,

Отложу да я, горюша, божьи празднички,

Буду господа-владыку ведь я знать,

Поминать стану любимую семеюшку,

Потоскую над косевчатым окошечком,

Я поплачу на брусовой лучше лавочке!

Знать, судьба моя, горюшицы, несчастная,

Горька участь-то моя, знать, бесталанная,

Видно, жить мне без надежной век семеюшки,

Знать, коротать мне, горюше, свою молодость!

Мне не дать спеси во младу во головушку,

Суровьства да во ретливое сердечушко,

Мне в веселый час, горюше, не смеятися,

Мне кручинной быть, горюшице, не плакать-;

Светов братцев не гневить надо,

Богоданных сестриц да не сердить надо!

Я без ветрышка, горюша, нынь шатаюся,

На работушке, победна, призамаюся;

Надо силушка держать да мне звериная,

Потяги надо держать да лошадиные;

Столько живучи без милоей семеюшки,

Я со этой со великой со кручинушки

Я бы выстала на гору на высокую,

Со обиды пала в водушку глубоку бы;

Лучше матушка земля да расступилась бы,

Туды я, бедна горюша, приукрылась бы

- Тут не ржавело б ретливое сердечушко,

Тут не ныла бы бессчастная утробушка.

Получила я, победная головушка,

Нелюбимое словечико-вдовиное;

Как несчастноей вдовой да называют,

Бы холодноей водой да поливают!

Не радела бы, победная головушка,

Я народу бы, горюша, некрещеному

Во победном жить сиротском во вдовичестве!

Как поели твоей любимоей семеюшки

Уже шесть прошло учетныих неделюшек

- Мне-ка за шесть-то учетных кажет годиков!

Притрудилась на крестьянской я работушке,

У меня силушка теперь да придержалася,

С горя рученьки мои да примахалися,

Во слезах да ясны очи примутилися,

Добры людушки того да надивились.

День и ночь хожу на трудной на работушке,

Не в спокою тут ретливое сердечушко,

Не во радостях кручинная головушка,

Я во этой во великой во досадушке!

Я приду да со крестьянской как работушки,

Я по вечеру приду, бедна, поздешенько;

Вся в собраньице любимая семеюшка

- Светушки да тут все братцы богоданные

Со своима со любымыма семеюшкам,

Со сердечныма рожоныма со детушкам;

Как во светлую собрались оны светлицу.

Во столовую во нову оны горенку,

Круг стола сидят оны да круг дубового,

Оны пьют сидят теперь да угощаются.

Уж как я, бедна кручинная головушка,

Опришенна от любимой от семеюшки.

Отряхнулась я от светлой новой светлицы,

Отрешилась самоваров я шумячиих;

Не за чаем-то ведь я да угощаюся -

Я горючима слезама обливаюся,

Я крестьянскоей работой забавляюся!

Закреплю свое ретливое сердечушко,

Тут я ставлю им столы да всё дубовые,

Да я слажу им тут ужины вечерные,

Потихошеньку к дверям да подходить стану,

Я с-за тульица, с-за липинки поглядываю,

Из-за дверей да разговорушки держу;

Сговорю да светам братцам богоданныим:

«Скоро ль идете за стол да хлеба кушать?

Засвирипятся ветляны тут нешутушки

На меня, да на кручинную головушку:

«Что торопишься за ужину вечернюю?

Знать, спешишься на спокойну темну ноченьку?»

Оны искоса ведь вси тут запоглядывают,

Со всей лихостью оны да разговор держат:

«Не устали твои белые там рученьки;

Не работушку сегодня работала е,

За кудрявой деревиночкой стояла всё,

На красное солнышко поглядывала:

Скоро ль солнышко ко западу двигается,

Скоро ль красное за облако закатится,

Со работушки вдова да в дом пришатится?»

Им не в честь моя крестьянская работушка;

Потихошеньку, горюшица, похаживаю,

Все по этому хорошему строеньицу.

Вся усадится любима тут семеюшка

Как за стол да хлеба кушать,

Круг стола стану, горюшица, похаживать,

Приносить да стану ествушка сахарние,

Словно белка, на нешутушек поглядывать.

Один умной да мой братец богоданной

Он спроговорит единое словечушко:

«Ты, вдова, наша невестушка родимая,

Что похаживаешь, сноха наша любимая,

Ты садись-ко ведь за стол да хлеба кушать!

Тоже дольщичка ведь ты - да не подворница,

Ты участница участку деревенскому,

Ты ведь пайщица любимоей скотинушке,

Половинщица хоромному строеньицу!

Ты садись, бедна, за стол да хлеба кушать!»

Тут возрадуюсь, победная головушка,

Благодарствую я братцу богоданному:

«Спасет бог да светушка братца любимого

На твоем да на великом на желаньице,

На прелестных, на ласковыих словечушках!»

Тут за стол сяду, горюшица, смелешенько,

Я поем да тут, обидна, веселешенько,

Устелю да тут пуховы им перинушки,

Уберу я со стола да со дубового;

Тут я сяду под косевчато окошечко.

Успокоится любима вся семеюшка;

Быв великая вода тут разливается,

Под окном сижу - слезами обливаюся!

Тут не сном да коротаю темну ноченьку,

Я победным своим разумом смекаю всё.

Как наутро буде по ранному заутрышку

Разрядят ли на крестьянску хоть работушку.

В доброумьи ли ветляные нешутушки

Со спокойной станут темной оны ноченьки?

Уж я бедна кручинная головушка,

Быв упалой, как загнаной серой заюшкой,

По мостиночке с утра стану похаживать,

Я на светушков на братьицов поглядывать.

Стану спрашивать, кручинная головушка:

«Мне куда пойти на крестьянску на работушку?

На луга ли мне пойти ль да сенокосные?

На поля ли мне пойти да хлебородные?»

Разрядят да светы братцы богоданные.

Как пойду, бедна кручинная головушка,

Я на трудну на крестьянскую работушку,

Проливаю тут я слезы на сыру землю,

Я правой ногой горючи заступаю,

Чтоб не видели суседы спорядовые,

Что заплаканы ведь ясны мои очушки,

Что утерто мое бело это личушко;

Не сказали бы тут братцам богоданныим,

Не шепнули бы ветляныим нешутушкам,

Всё остудушки в семье не заводили бы,

Оны в грех бедну вдову да не вводили бы.

Встричу стритятся суседи спорядовые,

Я поклон воздам, обидна, понизешеньку,

Говорю, бедна горюша, веселешенько;

Не подам виду во добрые во людушки,

Что иду, бедна горюша, при обидушке!

Веселым иду, горюша, веселешенька;

Не в укор да буде братцам богоданныим

От этых от спорядныих суседушок!

Я путем иду - с суседмы взвеселяюся,

Светов братьицев ведь я да одобряю,

Злых нешутушок ведь я да восхваляю;

А что диется в ретливоем сердечушке,

Кабы знали про то людушки да ведали!

Хоть иду, бедна горюша, веселешенька,

Без огня мое сердечко разгоряется,

Без смолы моя утроба раскипляется,

Без воды да резвы ножки подмывает!

* * *

Уж родимой ты мой батюшко,

Уж при тебе-то улицы широки,

Уж теремы да высоки,

Уж окошечка да светлы.

Уж без тебя-то, родитель-батюшко,

Улицы-то будут узки,

Терема-то будут низки,

Окошечка-то будут темны.

Уж родимой ты мой батюшко,

Оставил ты детей малых,

Малых да недорослых,

Уж не дорастил ты нас до большого возраста,

До полного ума-разума.

* * *

Уж ты кормилица моя матушка,

Уж ты куды-то снарядилась,

На что ты нас да покинула,

За что ты на нас да разгневилась

Вдоль по лавке да повалилась,

Белым саваном да закрылась.

Уж не сама ты снарядилась,

Добры люди тебя да снарядили

Уж на вечное да погребеньице,

Во сыры боры да во темны леса,

Уж во крепость-то во крепкую,

Во крепкую да во глубокую.

Уж не будет тебе ни выходу, ни выносу,

Уж никакой не будет от тебя весточки,

Уж ни весточки да ни грамотки,

Уж не велик нам будет да перелесточек.

Зарастут твои следочки

Да травами-то шелковыми,

Да цветами лазуревыми.

Как по зиме да холодной

Уж занесет твои дороженьки

Да снегами пушистыми,

Да настами глубокими.

* * *

Уж накатитесь вы, да тучи грозны,

Уж тучи грозны да непорозны,

Уж и со буйныма да со ветрами,

Уж и со ярыма да со громами,

Уж и со частыма да со дождями.

Уж и расколись-ко ты, мать сыра земля,

Уж откройся, да гробова доска,

Уж и размахнись-ко, да полотёнышко,

Уж разбудись-ко, да родна матенка,

Уж ты налбжь на нас да благословленьицо.

Уж чтобы ветром да не сдувало,

Частым дождиком не секало,

Уж красным солнышком да не спекало,

Уж чтобы век оно существовало.

Уж ничего она да не слышит,

Уж ничего она да не спромолвит,

Уж ничего она да не скажё,

Уж и благословленьица боле да не наложит.

Уж пойдем мы многокручинны да многопечальны

Уж одни да одинёхоньки.

* * *

Уж последний я разок тебя да омываю,

Уж последний разок я тебя да снаряжаю,

И последний раз я тебя да одеваю,

Уж черну голову да я тебе зачесаю,

Уж кладу я тебе да в праву руку,

Уж во праву руку да я белой платок.

А во леву руку да я расчёсточку:

Умываться там тебе да причёсываться,

А расчёсывать тебе да черны кудри,

Уж черны кудри тебе да укладывать,

Уж укладывать да для красной девушки,

Для красной девушки да для милой жёны.

* * *

Круглый-то ты да сиротиночка,

Уж бедный ты да ягодиночка,

Уж никто тебя не провожает,

Ни отца-то у тебя да ни матери.

Провожают тебя да люди добрые,

Люди добрые да всё соседушки,

Люди добрые да ото всей души,

Ото всей души, да не от радости

Уж не во путь тебя, не во дорожечку,

Уж в мать сыру землю тебя да в гробову доску.

В мать сыру землю да в гробову доску.

Буйны кони у нас да пробежали,

Мать сыру землю они да растоптали,

Твои родители там да услыхали,

Сиротиночку они да встречали,

Горючими слезами там его да обливали,

Уж к себе его да принимали.

- Уж дитя-то ты наше милое,

Как ты там жило-поживало

Без маменьки да без папеньки?

Как тебя люди добрые да обожали,

Как они к нам тебя да снаряжали,

Как они тебя в гробову доску да валили,

Чем они тебя да закрывали,

Какие саваны тебе да одевали?

- Жил я да поживал

Добрёхонько да хорошохонько,

Умирал-то я с радостью,

Снаряжался я к отцу да к матери,

Повстречал меня да родный папенька,

Родный папенька да родна маменька.

Повстречали меня да с добрым конём,

С добрым конём да с вороным конём

Уж вовремя они меня да во пору,

Повстречали меня да красны девушки,

Красны девушки да всё подруженьки,

Повели меня ко белу столу,

Ко белу столу да к украшеньицу,

Ьерут они да за праву руку,

За праву руку да за один палец,

оа палец да за обрученьицо,

Подают они да золото кольцо,

Золото кольцо да обручаньицо.