ГРАЖДАНСКАЯ КАЗНЬ

Дождливым и туманным утром 19 мая 1864 г. на шн1£1ИЯ Мытнинской площади в Петербурге происходило что-то необычайное. Посреди площади на возвышении стоял высокий чёрный столб с цепями, площадь была оцеплена жандармами и городовыми, в толпе сновали переодетые сыщики. К площади подъехала тюремная карета, из неё вышли трое: Чернышевский и два палача. Чернышевский с палачами поднялся на возвышение, всё замерло. Солдатам скомандовали «на караул», палач снял с Чернышевского фуражку, и началось чтение приговора. Чернышевский был спокоен, близорукими глазами он отыскивал кого-то в толпе. Наконец, приговор был прочитан, палачи опустили Чернышевского на колени, над его головой переломили шпагу, а затем, поднявши его вверх на несколько ступенек, продели его руки в цепи, прикреплённые к столбу. На груди у него была чёрная дощечка с надписью Государственный преступник. «Это новую Россию Россия подлая показывала народу, выставляя Чернышевского на позор»,- писал !Герцен.

Дождь усилился, и палач надел на Чернышевского фуражку. Кивком головы Чернышевский поблагодарил палача. Четверть часа стоял прикованный цепями к позорному столбу великий сын русского народа. Какая-то девушка бросила к столбу букет цветов. Девушку тут же арестовали. Но её поступок воодушевил других, и ещё несколько букетов упало к ногам Чернышевского. Поспешно его освободили от цепей и посадили в карету. Присутствовавшая на обряде гражданской казни молодёжь провожала своего учителя и друга криками «до свидания!»

Русская печать вынуждена была хранить молчание и ни словом не обмолвилась о судьбе Чернышевского. Но из далёкой Англии до России дошёл гневный голос Герцена, писавшего в «Колоколе»: «Чернышевский осуждён на семь лет каторжной работы и на вечное поселение. Да падёт проклятием это безмерное злодейство на правительство, на общество, на подлую, подкупную журналистику, которая накликала это гонение... Чернышевский был вами выставлен к столбу на четверть часа, а вы, а Россия на сколько лет останетесь привязанными к нему? Проклятье вам, проклятье - и, если возможно, месть!..»

Когда зимой того же года известный поэт А. К. Толстой был на придворной охоте и Александр II спросил его о новостях в литературном мире, Толстой ответил: «Русская литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Чернышевского». Царь резко оборвал Толстого, сказав: «Прошу тебя, Толстой, никогда не напоминать мне о Чернышевском».