ЗАСТАВИТЬ ВЕСЬ МИР ПРИСЛУШАТЬСЯ!

Революцию 1905 года Толстой не принял, продолжая отрицать революционные методы борьбы. Но именно в этот период творчество гениального писателя взял на вооружение пролетариат- тот класс, значения которого, по словам Ленина, не понимал Толстой и который единственно способен разрушить ненавистный Толстому старый мир.

Отвергая революционные методы борьбы, Толстой продолжает бороться словом. Он поднимает голос в защиту народа, когда после революции 1905 года крестьянские бунты завершаются массовыми казнями и кровавыми расправами. Он клеймит позором палачей-карателей в своей знаменитой статье Не могу молчать (1908).

Великий художник продолжает жить вечно в тревоге и волнении. Дать благо людям, избавить их от страданий - вот что, по словам Толстого, ведет писателя, мыслителя и держит его в постоянном напряжении: как бы успеть сделать это, ведь может помешать смерть... И он спешит. Вместе с художественными произведениями, свидетельствующими о все растущей обличительной силе толстовского гения (После бала, Хаджи Мурат и др.), появляются десятки статей, которые наносят удары по самодержавию, церкви, полицейскому произволу, разоблачают лицемерие и разврат господствующих классов.

^{_{1 Отличение - изгнание из какой-нибудь среды.}}

Реакционеры с бессильной яростью следили за деятельностью Толстого: они не могли заставить его молчать. Новые произведения великого писателя запрещались. Святейший синод принял постановление об отлучении Толстого от церкви, и ежегодно попы в церкви предавали анафеме великого писатели. Но это лишь повышало силу воздействия толстовской критики. Арестовать писателя правительство не решалось, боясь всеобщего возмущения.

Толстой со спокойным презрением относился к правительственным и церковным гонениям, к нападкам продажной печати. Журналист Суворин писал в дневнике: Два царя у пас: Николай II и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда кап Толстой, несомненно, колеблет трон Николая...

К Толстому, как к художнику, мыслителю, педагогу, политическому деятелю, тянутся прогрессивные люди России и многих стран мира. Ясная Поляна и московский дом Толстого становятся центрами, куда бесконечным потоком идут люди разных социальных слоев, разных возрастов, разных профессий. В беседе с великим человеком они надеются разрешить мучающие их вопросы: как надо жить? Как избавиться от тяжких сомнений? Где искать правду? Чем помочь страдающему человечеству?

Кто только не побывал в доме Толстого: Среди имен посетителей наряду с множеством его безвестных гостей мы встретим имена Тургенева, Чехова, Короленко, Горького, Стасова, Репина, Шаляпина и многих, многих других. Крупнейшие художники Запада - Флобер, Золя, Мопассан, Голсуорси, Шоу - относились к Толстому с любовью и восхищением. Американский писатель Теодор Драйзер говорил, что именно произведения Толстого помогли ему найти свое призвание: Как чудесно было бы стать писателем. Если бы можно было писать, как Толстой, и заставить весь мир прислушаться! Это сказано очень точно: мир ждал каждого нового слова гениального русского писателя как слова правды, отвечающего па самые важные вопросы современности. Нам было слишком мало восхищаться творчеством Толстого, - говорил великий писатель Франции Ромен Роллан,- мы жили им, оно было паше. Наше - своей жгучей жизненностью, своей юностью сердца...

Росла известность писателя и среди новых, все более широких читательских кругов - среди трудового народа. Мы, люди тяжелого труда и тяжелой доли, сыновья одной с Вами несчастной родной матери, шлем Вам привет, чтя в лице Вашем национального гения, великого художника, славного и неутомимого искателя истины,- писали Толстому в день его восьмидесятилетия петербургские рабочие.

Кричу от боли. Но сохранялись причины, вызывавшие в душе Толстого трагический разлад, отравлявшие последние годы его жизни: порвав со взглядами привилегированных классов, он продолжал жить в обстановке барского дома, помещичьей усадьбы, семья его владела землей. Сам Толстой отказался от прав на имение, отказался и от собственности на свои произведения. Но сознание даже относительного благополучия среди беспросветной народной нищеты было для него нестерпимым. Придя из соседней деревни, где снова, в тысячный раз, видел он человеческое горе -до изнеможения работающего восьмидесятилетнего старика, крестьянку, у которой замерз муж, умирает от голода ребенок, Толстой пишет: Кричу от боли - и просит смерти. Запутался, завяз, ненавижу себя и свою жизнь.

Не раз еще в 80-е годы Толстой порывался уйти из дому, но жалел жену и детей. 28 октября 1910 года восьмндесятидвухлетний писатель все-таки нашел в себе силы покинуть Ясную Поляну. Он надеялся пожить в естественной трудовой обстановке и продолжить борьбу.